Открытие и начало активного изучения хвалынской энеолитической культуры произошло в конце 70-х годов прошлого столетия. До этого времени в Поволжье имелись лишь отдельные “проявления” этой культуры, которые свидетельствовали о том, что здесь должен существовать пласт памятников, предшествующий массиву ямных классических “городцовских”
подкурганных захоронений (Мерперт, 1974) и хронологически соответствующий неолитическим памятникам степного Причерноморья, объединенным украинскими археологами в понятие “среднестоговская культура.”
Датировка ХЭК
Хвалынская культура была открыта в результате исследования крупного грунтового могильника на севере Саратовской области недалеко от города Хвалынска, расположенного на невысоком всхолмлении коренной террасы правого берега р. Волги - ныне Саратовского водохранилища. Весь комплекс признаков изученного памятника был достаточно своеобразен, что позволило авторам (Агапов С.А., Васильев И.Б., Пестрикова В.И, 1990) говорить о новой энеолитической культуре и считать могильник эталонным памятником.
Позднее были открыты Хлопковский (Малов Н.М., 1982), Ивановский (Моргунова Н.Л., 1979) и II Хвалынский могильники, а также целый ряд стоянок в Северном Прикаспии (Барынкин П.Л., Васильев И.Б., 1985). К хвалынским древностям относится известное погребение у села Криволучье в Самарской области (Гольмстен В.В., 1931) и разрушенный могильник у с. Ивановка в Оренбургской области. Типичная керамика и некоторые характерные для хвалынской культуры предметы найдены на поселенческих памятниках в бассейне р. Сок: на стоянках Чесноковской, II Большераковской, Лебяжинке I, IV, Гундоровском поселении. Ареал распространения памятников хвалынской культуры охватывает степные и лесостепные районы Поволжья и Приуралья от р. Урал на востоке до Волго-Донского междуречья на западе.
В ходе проведенных исследований было выяснено, что хвалынская энеолитическая культура занимает большую часть Волго-Уральского междуречья, включая также прилегающие к р. Волге районы правобережья. Таким образом, территория распространения памятников ХЭК охватывает южную часть лесостепи и степь Поволжья и Приуралья, а на северо-западе заходит и в лесную зону.
Погребальный обряд хвалынских племен.
Погребальный обряд населения, оставившего памятники ХЭК, можно довольно полно представить по эталонному Хвалынскому I могильнику. Характерно сочетание бескурганного на раннем этапе и курганного - на позднем, обрядов погребения при преобладании бескурганного. Хотя не исключено на протяжении всего периода бытования хвалынской культуры параллельное сосуществование курганного и бескурганного обряда погребения. В пользу данного предположения свидетельствует практически идентичный инвентарь бескурганных и первых подкурганных захоронений: скипетры, крупные ножевидные пластины, бусы из раковин, костяные пронизи и другой инвентарь. Могильники хвалынской культуры располагались на небольших естественных всхолмлениях надпойменной террасы р.Волги и ее притоков, без четкой планировки. Достаточно интересно выглядят т.н. многоярусные погребения. Погребения Хвалынского I могильника условно делятся на четыре группы: одиночные (45 костяков); одноярусные погребения от двух до пяти костяков в каждом (18 захоронений);
многоярусные погребения до пяти костяков, располагавшихся в два-три яруса (16 захоронений); и, наконец, один ряд из семи погребенных, захоронение которых совершалось последовательно одно за другим.
Широкое распространение имеют жертвенники с костями животных и инвентарем. Оформление могильных ям нечеткое, либо отсутствует, внутримогильных конструкций не зафиксировано. Над погребениями встречаются каменные закладки. Преобладающее положение погребенных – скорченное на спине, ноги согнуты в коленях и первоначально были поставлены коленями вверх. Впоследствии они упали направо или налево, на живот и грудную клетку, иногда сохранили свое первоначальное положение коленями вверх. Некоторые костяки лежали на правом или левом боку, встречены единичные погребения в положении полусидя и сидя. Имеется окраска охрой. Степень окраски различная - от очень слабо окрашенных до густо засыпанных красной охрой. Встречены и полностью неокрашенные костяки. Более интенсивно, чем остальные части тела, окрашен череп или тазовые кости. Ориентировка погребенных: головой на северо-восток и север, реже северо-запад и восток, западная и южная ориентировки единичны.
Характерно появление обычая помещать керамику в погребение, тогда как в эпоху раннего энеолита она находилась только на жертвенных площадках отдельно от погребенных.
Подкурганные погребения
Подкурганные погребения у села Бережновка Волгоградской (Сталинградской) области, исследованные в 19511955 годах отрядом И.В. Синицына и определенные автором как древнеямные1, в археологии энеолитабронзового века Восточной Европы занимают особое место. Н.Я. Мерперт подробно проанализировал группу бережновских захоронений, отнес к древнеямным только часть из них, включил в ее состав и некоторые другие погребения нижневолжских курганов, в частности с репинской керамикой (Быково I, 12/7). Не исключалась возможность их отнесения к IV тысячелетию до н.э., то есть к энеолитическому времени. Позднее И.Б Васильевым было предложено часть бережновских погребений рассматривать отдельно от более поздних хронологически ямно-репинских и относить их к позднему этапу хвалынской культуры.
Бережновка I 3/9 и Бережновка II 9/17
В настоящее время исследовано 22 подкурганных захоронения из семи курганов и одно дюнное.
При сравнении погребального обряда с Хвалынскими и Хлопковским могильниками обнаруживается совпадение по многим признакам. Погребенные лежали скорченно, с вытянутыми или сложенными на животе руками. Ориентировки захоронений, так же, как и подкурганных неустойчивы, но преобладают северо-восточные направления. Имеются погребения обильно посыпанные охрой, но встречаются и неокрашенные. Находки сосудов в подкурганных захоронениях немногочисленны, по форме и орнаменту они аналогичны хвалынским. Инвентарь подкурганных погребений аналогичен находкам в Хвалынских могильниках, но количество категорий намного меньше. Учитывая аналогии в обряде и погребальном инвентаре, можно говорить о хронологической и культурной близости подкурганных погребений с грунтовыми хвалынскими.
Поселения
Кроме погребальных, в последние годы были найдены и исследованы поселенческие памятники хвалынской культуры. Основная их часть выявлена в южной части Волго-Уральского междуречья - Северном Прикаспии, однако, отдельные памятники известны и на юге лесостепного Поволжья. Поселения хвалынской культуры располагались на берегах небольших рек и стариц в бассейне р.Волги.
Жилищ, углубленных в землю, не обнаружено. Возможно, это связано с новым типом скотоводческого хозяйства, который предполагал кочевой образ жизни.
Поселенческие сосуды гораздо крупнее погребальной посуды. Однако культурная близость хвалынских погребальных и поселенческих керамических комплексов очевидна. Отличие имеется лишь в более крупных размерах поселенческой посуды и в большей распространенности приемов орнаментации сосудов отпечатками раковин ископаемых моллюсков, а также в отсутствии инокультурных воздействий, в частности в полном отсутствии на прикаспийской хвалынской керамике орнамента в виде “шагающей гребенки”.
П.П. Барынкин при общей характеристике хвалынских поселений отмечает, что для них характерно наличие двух типов сосудов: с утолщенными венчиками и с высокими уплощенными венчиками. Основу керамического комплекса составляют сосуды, орнаментированные зубчатым штампом.
Хозяйство.
Определения костей животных из хвалынских памятников, произведенные А.Г. Петренко, показывают, что население занималось, в основном, скотоводством и разведением лошадей, крупного и мелкого рогатого скота (Петренко А.Г., 1994). Подсобную роль в хозяйстве играла охота, рыболовство и собирательство.
Несомненно наличие у населения значительного количества мелкого и крупного рогатого скота, обеспечивавшего основные продукты питания; как несомненно и наличие лошади, однако утверждать, что хвалынцы имели обширные табуны и были коневодами, мы не можем. Крупный и мелкий рогатый скот на территории Поволжья появился в одомашненном виде [Петренко 1982, с. 49]. Овцы, остатки скелетов которых исследованы в Хвалынском I могильнике, значительно крупнее известных в Восточной Европе в неолите и энеолите домашних овец и более всего близки породам из энеолитических памятников Южной Туркмении, в частности, Кара–Тепе.
С охотой и рыболовством связаны находки костяных гарпунов, рыболовных крючков и, возможно, наконечников дротиков, позвонков рыбы, костей черепов зубра, а также изделий из кости лося, кабана, водоплавающих (?) птиц. Определить, насколько существенна была роль этих занятий в хозяйстве хвалынских племен, на материалах могильников не представлется возможным.
Развитое скотоводство, основанное на разведении мелкого и крупного рогатого скота, определяло относительно подвижный образ жизни хвалынских племен, связанный с эксплуатацией пастбищ и обеспеченный наличием лошадей.
Происхождение
Хвалынская культура входит в зону распространения энеолитических
культур степного и лесостепного Прикаспия и Причерноморья, объединенных в хвалынско-среднестоговскую культурно-историческую общность или, точнее, область (Васильев, 1981). По имеющимся данным, данная культура формировалась на основе культур мариупольской области (самарской, прикаспийской и частично нижнедонской), хотя не исключены и какие-то другие, пока не выявленные, компоненты в сложении этой культуры.
По вопросу о происхождении хвалынской культуры существует, как минимум три точки зрения:
-хвалынская культура автохтонная и сложилась на основе прикаспийских и самарских памятников мариупольской культурно-исторической области (И.Б.Васильев);
- карпато-балканское происхождение основных культурных черт (А.Е.Астафьев, Г.В.Баландина);
- юго-восточное происхождение памятников хвалынской культуры (П.П.Барынкин, И.В.Горащук).
Согласно первой точке зрения, И.Б. Васильев считал, что неолитические АК > МКИО > Х-СКИО: вот основная “генеральная” линия развития неолита-энеолита восточноевропейской степи и лесостепи.
При этом она не исключает возможности сосуществования в некоторых
районах неолитических и мариупольских, поздних мариупольских и хвалынско-среднестоговских, поздних хвалынско-среднестоговских и ямных или других АК позднего энеолита и ранней бронзы. Более того, сосуществование “пережиточных” культур было характерным явлением в лесостепи во все исторические эпохи (Левенок, 1969; Синюк, 1986; Васильев, Синюк,1985; Васильев, Габяшев, 1982; Котова, 1994; Гей, 1979).
Вторая точка зрения о западных заимствованиях (и прикаспийских памятниках как отражении западной миграции) опровергается материалами поздних неолитических слоев Варфоломеевки и Кумыски, показывающими сложение прикаспийской культуры на местной неолитической основе при заимствовании части культурных признаков в лесостепи.
Третья о происхождении хвалынской культуры возникла после открытия памятников хвалынской культуры (шебирского типа) в Восточном Прикаспии на Мангышлаке. Ее сторонники предполагают продвижение носителей хвалынских традиций с юго-востока из Передней Азии через Восточный Прикаспий (Горащук, 2003, с. 123–127; Юдин, 2006, с. 18) или через Кавказ (Богданов, 2004, с. 231–238).
Наибольшую близость ХЭК обнаруживает со среднестоговской культурой (ССАК), особенно с памятниками новоданиловского типа, которые сейчас ряд исследователей выделяет в археологическую культуру (Телегин, Нечитайло, Потехина, Панченко, 2001; Нечитайло, 2001). В этих материалах имеются параллели ХЭК практически по всем деталям погребального обряда
и категориям инвентаря: бескурганный обряд погребения на раннем этапе и появление первых курганов на втором этапе развития культур; широкое использование в погребальном обряде камня; в основном, скорченное на спине положение погребенных, коленями вверх; окраска охрой, иногда
обильная; наличие крупных ножевидных пластин и маленьких каменных тесел, браслетов, серповидных подвесок из клыка кабана, крупных бус и подвесок из раковины, цилиндрических пронизок из панцирей ископаемых моллюсков, булав позднего мариупольского типа, медных спиральных браслетов, колец, бус, цепочек, выпукло-вогнутых подвесок с отверстием, каменных скипетров и т.д. Например, в Александровском могильнике (Братченко, Константинеску, 1987) в Причерноморье практически все категории инвентаря находят аналогии в хвалынских памятниках вплоть до таких уникальных предметов, как медные подвески-скорлупки с пуансонным орнаментом. По многим показателям погребального обряда и инвентаря ХЭК находит близкие аналогии в энеолитических памятниках Северного Кавказа, Приазовья и Причерноморья.
Общественная структура
Материалы погребений свидетельствуют о том, что процесс расслоения общества уже начался. Есть могилы безынвентарные, а есть очень богатые. Социальной стратификацией, однако, такое расслоение не исчерпывалось. Одним из характерных артефактов хвалынской культуры являются т.н. зооморфные скипетры, представляющие собой инсигнии власти. Вопрос о природе этой власти дискуссионный: скипетры могли принадлежать и военным вождям и жрецам. Несомненно одно – они маркируют начавшуюся социальную дифференциацию.
Металлические изделия в эпоху раннего металла, особенно импортные, служили одним из ярчайших показателей социального статуса. Интересно распределение металла в погребениях и его характер: наиболее металлоемки погребения «шаманов», а так же женщин и детей, сопровождавших погребения вождей (видимо, этот факт — дополнительный аргумент в пользу предположения о том, что компоненты данного общества объединяли брачные связи). Безусловно, медные украшения играли роль показателя социального статуса, однако создается впечатление, что значение их различалось для двух групп населения — скотоводы имели большую возможность владеть медными изделиями, которые не получали семиотического значения; нескотоводы, получая металл уже от посредников, имея его, видимо, в более ограниченных количествах, включали его в семиотическую сферу, т.е., очевидно, различались и мировоззренческие установки этнических (?) групп, образовавших хвалынское общество.
Мы можем проследить социальную стратификацию на примере Хвалынского I могильника:
Высшую ступень в социальной иерархии занимали мужчины, погребенные в центральной части могильника под каменными закладками. Статус вождя обозначен однозначными символами — каменным зооморфным скипетром и топором с цапфами.
Основная масса хвалынского населения погребалась достаточно скромно, без каких–либо признаков имущественного расслоения, и даже без выраженных признаков расслоения социального. Погребальный обряд фиксирует лишь небольшую группу мужчин, захороненных в антинормативных позициях, которую можно рассматривать как группу лиц с пониженным социальным статусом по сравнению с основной массой хвалынского населении.
Навершие скипетра.Камень. Случайная находка. Самарская область. Длина 12 см. Энеолит, хвалынская культура, первая половина V тыс. до н.э.
Навершие скипетра.Камень. Погребение у с. Криволучье-Ивановка, Красноармейский район. Раскопки В.В.Гольмстен, 1931 г. Энеолит, хвалынская культура, первая половина V тыс. до н.э.
Вариативность погребального обряда, вероятно, может указывать на двухкомпонентность (двухэтничность). Неявность, размытость культурных характеристик каждого компонента, вероятно, результат стремления оформляющегося общества к консолидации. Границы между компонентами данной системы очень условны, основную массу погребений невозможно расчленить на две культурно различающиеся части, Состояние источников по эпохе энеолита Поволжья в настоящее время не позволяет с уверенностью определить, какие группы населения стали исходными компонентами, в результате взаимодействия которых оформился Хвалынский I могильник
Общество хвалынцев, оставившее рассматриваемый могильник, характеризуется достаточно развитой социальной структурой, находящейся в процессе становления в условиях активного разрушения системы возрастных групп и формирования групп сословных. Процесс этот, вероятно, осложнялся и стимулировался тем, что данное общество оформлялось в результате консолидации различных групп (этнических?), находящихся на разных уровнях развития, обеспечивавшихся различными хозяйственно–экономическими системами и имевших различные исходные социальные структуры.
Агапов С.А., 2010
Барынкин П.П., 2003
Васильев И.Б., 2003
Юдин А.И., 2006