Помните, я размещал анонс статьи генетиков про этрусков? Какое-то время назад статья успешно вышла, и на сайте генофонд.рф даже разместили хороший обзор на нее, к которому особенно и добавить нечего. Интересующиеся могут пройти по ссылке.
А у меня есть еще кое-что интересное по этрускам. Это статья из антропологического вестника МГУ, вышедшая четыре года назад. Называется она "К вопросу о физическом типе этрусков. Часть 1. Описательные признаки лица по материалам этрусской живописи".
"Огромное количество реалистических изображений человека осталось от художественного наследия античности, в том числе от этрусков (Центральная Италия, Тоскана, VIII-II вв. до н. э.). Реалистические индивидуальные изображения человека представлены в этрусской погребальной и вотивной скульптуре и коропластике. Данная работа посвящена изучению возможностей этрусских живописных изображений (фрески 30 гробниц) для антропологического описания внешности и характеристики физического типа. Диапазон датировок живописных изображений относится к VI—II вв. до н. э. Всего исследовано 142 мужских и 49 женских изображений. Для описания морфологических особенностей лица применялась система балловых оценок развития признака [Перевозчиков с соавт., 2012], адаптированная для данной выборки. По полученным результатам рассчитаны частоты встречаемости (в процентах) наблюдаемых вариаций признаков. Описательная программа включала определение ограниченного числа признаков в силу качества и специфики изображения. В большинстве случаев лица на фресках изображены в профильной норме, что позволило произвести описание по стандартной методике только шести морфологических признаков лица: профиль спинки носа, профиль верхней губы, высота переносья, высота верхней губы, высота и форма подбородка. Насколько морфология лиц, отображенная на фресках, соотносится с возможным разнообразием группы, можно будет судить при сравнении со скульптурными портретами этрусков. Изображение цвета кожи и волос никак не связано с сюжетной ролью, но связано с полом изображенного индивида: женщины на фресках изображались преимущественно с очень светлой кожей и нередко со светлыми или рыжими волосами, мужчины - с кожей коричневых оттенков. К особенностям изображения пигментации на фресках (цвет кожи, цвет волос), возможно, стоит присмотреться, поскольку других изобразительных свидетельств о пигментации этрусков не имеется, и они, несмотря на канон, действительно могут отражать особенности распределения разных вариантов в группе.
Обобщение увиденного в этрусской погребальной живописи с точки зрения антропологии говорит о том, что перед нами представлена группа с выраженными внутригрупповыми различиями по цвету кожи и волос, преимущественно волнистой формой волос, с сильным развитием бороды у мужчин, с преимущественно прямой спинкой носа, со средним или высоким переносьем, носом среднего или большого размера. Вопрос о том, в какой мере живописные погребальные изображения этрусков отражают действительное распределение антропологических признаков в данной группе, требует дальнейшего рассмотрения и дискуссии".
А теперь подробнее.
"Распределение индивидов согласно сюжетной интерпретации на фресках (см. столбец «Социальный статус (по сюжету)», табл. 1) вряд ли соответствует реальному соотношению классов этрусского общества. Общественно-политическая система этрусков представляла собой конфедерацию городов государств. Господствующее положение в этрусском обществе занимала военно-жреческая знать. Система рабовладения у этрусков и сама структура рабства, характер рабского труда и сферы его применения еще не в полной мере изучены специалистами и остаются дискуссионными [Ельницкий, 1964; Немировский, 1983; Неронова, 1989]. Известно, что у них существовали разные категории подневольного населения (не только рабы) с разной степенью зависимости, что было распространено в традиции общественно-политической системы античности [Ельницкий, 1964, Немировский, 1983]. Изображенные на фресках слуги, музыканты, артисты, атлеты могут, таким образом, быть с равной вероятностью, как рабами, так и вольноотпущенниками или свободными людьми. Красочные росписи гробницы могли позволить себе только высшие слои общества, но в этих же некрополях присутствуют в большом количестве и довольно скромные, неискусные погребения, в которых практически отсутствует живопись. Разделение нашей выборки изображений на две группы в зависимости от сюжетной роли индивида на картине (элита и все остальные) и проверка различий в наблюдаемой изменчивости описательных признаков лица не дала значимых результатов, поэтому все данные в работе суммировались.
Третичный волосяной покров. На фресках встречаются индивиды с изображением бороды. Изображения усов отмечаются гораздо реже и при этом всегда сопровождаются наличием бороды. Встречается прорисовка щетины. Борода характеризуется сильным и очень сильным развитием. Определение формы волос бороды было затруднительным.
Пигментация. Известно, что все греческие, римские и этрусские статуи раскрашивались. Существовала отдельная от ваяния специализация художников по раскрашиванию статуй. Традиция эта существовала до II в. н.э. [Чубова с соавт., 1986]. Этрусская погребальная живопись отличается богатством и яркостью красок, которое относится не только к декорированию общего пространства гробницы, но и к отображению самих фигур: колористическое внимание обращено и к одежде, и к деталям внешности изображенного. Этруски применяли пять основных красок, как в декорировании публичных храмовых архитектурных сооружений, так и в живописи [Соколов, 2002; Гаврилин, 2015]. В погребальной живописи использовались преимущественно теплые тона красок. Вопрос о том, насколько цветопередача художника в отношении пигментации и отображенной им на фресках морфологической изменчивости соотносится с реальным антропологическим разнообразием группы, возможна ли вообще подобная экстраполяция данных, требует дальнейшего рассмотрения. Тем не менее, для извлечения информации о внешности этрусков по полихромным фресковым изображениям мы воспользовались терминологией, аналогичной искусствоведческой при описании портрета: просто описывали то, что видели, а где это было возможно, привязывали наш морфологический «инструментарий».
Итак, цвет волос в выборке чаще темный (черный или коричневый). На одной и той же сюжетной картине могут быть изображены разные персонажи с разным цветом или оттенком волос. У мужчин встречаются случаи несовпадения цвета волос и бороды. Рыжие оттенки волос в группе также присутствуют, но у женщин они отмечаются чаще. У мужчин встречаются рыжие бороды. Седые волосы, как и случаи с изображением обширных залысин встретились только на мужских изображениях. Светлые оттенки волос также встречаются на изображениях, особенно у женщин, некоторые абсолютно «блондинистые», волосы изображены желтой или светло-желтой краской. У женщин со светлой кожей чаще изображаются светлые волосы. Этот факт можно соотнести с возможным каноном, но случаи с комбинацией данных признаков позволяют в этом усомниться. Заметное в численном соотношении наличие светлых и рыжих оттенков может трактоваться и как канон, и как реальное отражение разнообразия пигментации. Не исключается и косметическое окрашивание, как у женщин, так и у мужчин, поскольку имеются случаи сочетания светловолосости и узковолнистости у представителей обоих полов. Форма волос на голове и у мужчин, и у женщин преимущественно волнистая и узковолнистая, прямые варианты встречаются гораздо реже.
Цвет кожи у женщин на фресках в большинстве случаев изображался очень светлым, а у мужчин - красно-коричневым. Светло-коричневые оттенки есть и у женщин, и у мужчин, но светлые оттенки кожи у мужчин в нашей выборке отсутствуют. Подобные особенности различной цветопередачи при изображении пигментации мужчин и женщин описываются в литературе [Кун, 2011]. Случаи осветления пигментации для женских фигур, отображенные на минойских и египетских фресках, авторы трактуют как изобразительные свидетельства различий между домашним и уличным образом жизни средиземноморских мужчин и женщин. Таким образом, в этрусской живописи различная пигментация у мужчин и женщин может рассматриваться в качестве преемственности историко-культурной изобразительной традиции или канона.
Рассуждать о возможном цвете глаз в группе по исследуемым живописным изображениям практически невозможно: иногда на фресках, как нам видится, художник явно использовал цветную краску, однако какую именно по фотографии не представляется возможным определить. Эти случаи мы фиксировали, как «светлые» или «темные» глаза. На изображениях глаз на фресках диск радужной оболочки заметно выделен, но складка века не прорисована. Чаще всего на фресках глаз обрисован просто контуром, как нередко и вся фигура индивида. Размер глаз изображался чаще среднего размера, но встречаются и варианты с очень широко раскрытой глазной щелью (если это сравнение корректно употребить). В целом, трактовка орбитальной части лица по живописным портретам представляется весьма условной, поскольку глаза в большинстве случаев исполнены абрисом, что позволяет описать только общую размерность глаза относительно пропорций лица.
Профильная норма изображений позволила по стандартной методике произвести описание только шести морфологических признаков лица: профиль спинки носа, профиль верхней губы, высоту переносья, высоту верхней губы, высоту и форму подбородка (табл. 2). Нос характеризуется средними и большими размерами, со средним или высоким переносьем, с преимущественно прямой спинкой у обоих полов. Важно отметить крайне малое число выпуклых спинок носа (в женской выборке их немного больше, чем в мужской) и отсутствие изображений лиц с низкой высотой переносья.
Область губ также как и глаза, не отличаются тщательностью прорисовки. Профиль верхней губы определяется преимущественно ортохейли-ей, реже - опистохейлией. Прохейлия чаще встречалась на женских лицах. Высота верхней губы средняя или низкая, низкая чаще встречается у женщин. У мужчин встречаются варианты с высокой верхней губой, у женщин в нашей выборке этого не отмечено. Все три формы и три градации высоты подбородка на фресках встречаются, но наиболее часто у обоих полов отмечается прямой средней высоты подбородок.
Таким образом, анализ описаний мужских и женских изображений на этрусских погребальных фресках и обобщение увиденного с точки зрения антропологии говорит о том, что изученная нами группа имеет выраженные внутригрупповые различия по цвету волос и кожи (канон?); характеризуется преимущественно волнистой формой волос и сильным развитием бороды у мужчин. В этой группе наиболее часто встречается прямая спинка носа, среднее или высокое переносье, среднего или большого размера нос. На основании просмотренных живописных изображений и расчетах частот встречаемости вариаций признаков сложно делать выводы об антропологическом типе, но, безусловно, в данной группе присутствуют средиземноморские черты (прямой нос, высокое переносье, волнистость волос, смуглый цвет кожи). Однако это требует подтверждения и сопоставления со скульптурным портретом этрусков, как, например, в отношении формы носа, так и в отношении формы волос, а также в отношении других признаков. Особенности изображения женщин с осветлением пигментации кожи (и волос), а также мужчин со светлыми волнистыми волосами требуют дальнейшего рассмотрения и размышлений в контексте историко-культурных влияний на художественные традиции в этрусском изобразительном искусстве. Прорисовка отдельных характерных деталей внешности (щетина, изображение залысин, седина) на некоторых мужских живописных изображениях могут свидетельствовать о степени реалистичности и даже натуралистичности памятников материальной культуры этрусков. Подобное отношение этрусских художников к детализации в передаче действительности, эмоциональность и динамичность в передаче образов людей, отсутствие идеалистического обобщения, свойственного, напротив, греческой школе, неоднократно отмечалось искусствоведами [Лосева, Сидорова, 1988; Соколов, 2002].
Заключение
Этрусские некрополи по-прежнему остаются наиболее богатым источником знаний не только о многих сторонах жизни этрусков, но и об их внешности, а огромное количество еще не открытых памятников вселяет надежду на пополнение антропологической информации. Особенности изображения человеческих фигур на погребальных фресках в этрусской изобразительной стилистике позволяют в очень ограниченном числе вариантов произвести определения антропологических признаков. Поскольку лица на фресках представлены преимущественно в профиль, мы имели возможность описать лишь ограниченное число признаков: профиль спинки носа, профиль верхней губы, высоту переносья, высоту верхней губы, высоту и форму подбородка. Однако насколько морфология лиц, отображенная на фресках, соотносится с возможным разнообразием группы, можно будет судить только при сравнении со скульптурным изображением этрусков. К особенностям изображения пигментации на фресках, возможно, стоит присмотреться, поскольку других изобразительных свидетельств о пигментации этрусков не имеется, и они, несмотря на канон, действительно могут отражать особенности распределения разных вариантов в группе.
Недостаточное мастерство (но при этом на изображениях имеются перспектива, контрапост и figura serpentinata), которое приписывалось этрусским художникам, сполна компенсируется передачей настроения, эмоций и гармонии природной неприукрашенной художником телесности изображенных им людей, радостью красок и, особенно, передачей динамики в изобразительной трактовке человеческих образов. Но вопрос о том, в какой мере эти изображения отражают действительное распределение антропологических признаков в данной группе, требует дальнейшего рассмотрения и дискуссии.
К вопросу о физическом типе этрусков. Часть 1. Описательные признаки лица по материалам этрусской живописи
https://cyberleninka.ru/article/n/k-voprosu-o-fizicheskom-tipe-etruskov-chast-1-opisatelnye-priznaki-litsa-po-materialam-etrusskoy-zhivopisi
У статьи есть и вторая часть. Там в основном про телосложение.
"Использование физическими антропологами древних изображений человека в качестве дополнительного материала к оценке физических особенностей этнических групп встречается в литературе, например у В.В. Бунака [Бунак, 1927], E.E. Eickstedt [Eickstedt, 1934], Г.Ф. Дебеца [Дебец, 1948]. В своей книге «Расы Европы» К. Кун анализировал изображения лиц неолита и бронзы, представленные в египетской, шумерской, ассирийской, хеттской, кипрской скульптуре [Кун, 2011]. Также он использовал описательные характеристики особенностей телосложения и пигментации минойцев и греков, отображённые на фресках и вазописи [Кун, 2011]. Упомянутые работы, в которых анализировались древние изображения, были так или иначе связаны с вопросами этногенеза древних групп. В этом же русле выполнена работа K. Gerhardt по этрусской погребальной скульптуре [Gerhardt, 1954].
В нашем исследовании анализ древних изображений этрусков представлен скорее в биосоциальном контексте, поскольку основное внимание обращено именно на сравнительную характеристику иконографии физических особенностей контрастных социальных слоёв этрусского общества в скульптуре и в живописи. Изображённые физические особенности индивидов могут отражать индивидуальное физическое развитие и, гипотетически, свидетельствовать об уровне общего физического развития всей группы.
Из многочисленной литературы известно о значительном влиянии социальных (прежде всего экономических) факторов на физическое развитие населения в различные исторические периоды современного общества. Однако взаимосвязь хорошего физического развития с состоянием здоровья трактуется не всегда однозначно и положительно [Башкиров, 1962]. Ни один из основных антропологических признаков, количественно характеризующих физическое развитие (длина тела, вес, обхват груди) не может быть применён на нашем материале. Однако мы сделали попытку отождествить индивидуальные описательные особенности телосложения со status praesens физического здоровья в контрастных выборках исследуемой группы.
Изученные изображения индивидов в живописи и скульптуре отличаются в целом анатомической правильностью пропорций тела, за исключением некоторых особенностей, о которых будет упомянуто далее. Нами отмечено, что художники нередко использовали светотеневую моделировку для приданий фигурам натуралистичности и объёма, динамичность и эмоциональность персонажей фресок передаётся через своеобразие поз и жестов. Лица и тела на фресках не отличаются особой тщательностью прорисовки деталей, однако через движения тела хорошо передаются эмоции персонажа, что придаёт целостность и реалистичность восприятию всего образа. На одной сюжетной сцене могут встречаться индивиды, как с однообразным типом телосложения, так и с разными вариантами. Результаты определения сома-тоскопических признаков у мужчин представлены в таблице 2. В силу малочисленности женской выборки, при анализе материала данные по женским живописным изображениям не разделялись на социальные группы, результаты представлены в таблице 3.
О распределении пигментации и форме волосяного покрова говорилось ранее в первой части работы. Однако отдельно стоит упомянуть об особенностях изображения третичного волосяного покрова у мужчин. Иногда на фресках прорисовано пубальное оволошение, но изображения обволошенности груди полностью отсутствуют, что может объясняться либо изобразительным каноном, либо действительным положением дел - мужчины избавлялись от волос на груди, как это было принято, к примеру, у восточных народов [Вейс, 2002].
Описательная оценка жироотложения на изображениях говорит о том, что варианты с большим жироотложением и у мужчин, и у женщин чаще отмечаются по скульптуре, чем по живописи, особенно на мужских изображениях. В живописи мужчины изображаются с преимущественно малым и средним жироотложением, при этом представители элиты изображаются чаще со средним, а все остальные - с малым жироотложением. Этот факт мы объясняем зависимостью от возраста изображённых: половина представителей низших социальных слоёв (слуги, танцоры и прочие) изображены молодыми. Большое жироотложение, не характерное для живописных фигур, одинаково редко отмечалось как у элиты, так и в остальной группе. В целом по живописи и скульптуре группа характеризуется малым и средним жироотложением.
На всех видах изображений мускулатура отличается средним и сильным развитием у мужчин и преимущественно средним развитием у женщин. Различий между социальными группами не выявлено, за исключением одного момента: у трети всех представителей низших слоёв в изображении мускулатуры отмечается некоторое антропоэстетическое несоответствие величины плеч и торса более объёмным нижним конечностям (у представителей грудно-мускульных типов сложения).
Распределение вариантов определений по схеме Шевкуненко-Геселевич говорит в целом о преобладании в группе мезоморфных вариантов у обоих полов. На мужской скульптуре долихоморфные варианты не встречены, также как и в живописи в группе аристократии, что, возможно, объясняется малой численностью выборки представителей элиты. В целом по живописи распределение долихоморфных и брахиморфных вариантов отличается у мужчин и женщин, у последних определяется крайне мало вариантов с выраженной брахиморфией.
Классификация мужских типов телосложения по схеме В.В. Бунака выявляет в целом преобладание на фресках грудно-мускульных и мускульных вариантов сложения, а в скульптуре - мускульных и брюшных вариантов. Распределение вариантов сложения в группах «аристократия» и «остальные» отличается различным процентным соотношением мускульных вариантов телосложения, что может быть объяснено как малочисленностью выборки группы элиты, так и большим числом неопределённых вариантов. Неопределённый тип на скульптуре представлен преимущественно индивидами со слабым развитием мускулатуры, но при этом с небольшим животом, как у грудно-брюшного типа по третьей схеме Бунака [Бунак, 1931]. Повторимся, что визуальная оценка степени развития мышечной массы и её «тонуса», подкреплялась иногда (когда позволяло изображение) описанием формы спины и живота, а также оценкой общей осанки. В тех случаях, когда эпигастраль-ный угол и форма грудной клетки на изображениях не дифференцировались, мы ориентировались на ширину плеч, форму и массивность торса. На фресках у представителей группы «остальные» с грудно-мускульным типом сложения почти в половине случаев мускулатура нижних конечностей изображена более массивно в сравнении с торсом.
Брюшной тип сложения, который часто отмечался по скульптуре, на фресках в чистом виде нами не встречен, только в виде брюшно-мускульного варианта, которого было чуть больше у представителей элиты. Акцентирование абдоминальности, в половине случаев встречающееся на мужской скульптуре (табл. 2), на фресках отмечается только у представителей брюшно-мускульного типа (рис. 1г). На женских изображениях в нашей выборке эта особенность не наблюдалась. Об этой, якобы «характерной» черте этрусков, неоднократно упоминается у античных авторов в связи с «праздным» образом жизни ассимилированной Римом этрусской элиты. Древнеримские поэты Катулл и Вергилий (I в. до н.э.) награждают этрусков такими эпитетами, как «тучный этруск», «пухлый тиррен», «смуглый этруск с крепкими зубами» [цит. по: Эргон, 2009]. Все случаи акцентирования живота отмечены на саркофагах (рис. 1 в), относящихся преимущественно к III-II вв. до н.э. (время активной романизации Этрурии). На другой скульптуре этой особенности не наблюдалось. На фресках иногда отмечается наличие живота, причём не только у представителей этрусской элиты. В одной из работ, посвящённой анализу тучности этрусков и сопутствующих этому заболеваний [Turfa, 2016], го-ворится, что тучность не была повсеместным явлением, а относилась исключительно к иконографии этрусской элиты (в работе использовались данные эпиграфики, вотивы и саркофаги).
Вероятно, эта особенность может свидетельствовать о неком каноне погребального изображения, в котором наличие внушительного живота с чем-то ассоциировано (например, с достатком). В своё время немецкие этрускологи рассматривали тучность этрусков как один из признаков их восточного происхождения [Fischer, 1938]. G. Sergi также высказывался по поводу «Obesus Etruscus» [Sergi, 1909]. Он считал, что тучные индивиды с большой головой и широким лицом, запечатлённые как на саркофагах, так и в живописи этрусских гробниц, не являются собственно этрусками, а представляют чужеземный элемент.
У женщин нет подчёркнутого «живота», однако нередко изображены полноватые руки и шея. Телосложение женщин по схеме Таланта соотносится, преимущественно, с мезосомными определениями. Однако отмечаются количественные различия в изображениях: мезосомные варианты конституций превалируют на фресках, а лепто-сомные и мегалосомные - чаще на скульптурах. Часто на росписях и парных супружеских саркофагах мужчины и женщины изображены одного роста и сложения, что усложняет оценку полового диморфизма общих габаритов тела в контексте андро-гинекоморфии. Крупные женщины или некрупные мужчины? Данные довольно противоречивы. В наиболее ранних работах по этрусским посткраниальным скелетам разными авторами приводится средняя длина тела, которая у мужчин составляла 164 см [Cipriani, 1929] и 166,7 см [Sergi, 1884, цит. по: Kron, 2013], и 168-171 см [Puccioni 1927]. Для женщин - 155 см [Cipriani, 1929]. В более поздних работах, как уже говорилось выше, приводятся средние цифры от 166 до 170,6 см. В любом случае, верхняя граница составляет 171 см, и по этой величине она определяет рост выше среднего, что не характерно для классического грацильного средиземноморского варианта. Для современных представителей индо-средизем-номорской расы средняя длина тела определяется как средняя или ниже средней. Предпринятое доктором R. Livi [Livi, 1897] в конце XIX - начале XX в. крупномасштабное исследование (свыше 250 тыс. человек) физического развития военных рекрутов, набранных из различных социальных слоёв всех регионов Италии, показало, что средний рост мужчин варьировал от 162,1 см (Sardegna) до 166,6 см (Veneto). При этом средний рост тосканцев составлял 165,7 см, а средний рост в Лацио и Умбрии был одинаков - 164,4 см [Livi, 1897].
С. Бегд считал этрусков ответвлением пеласгов, осевших в Средней Италии на территории умб-ров. Он полагал, что истинно этрусский элемент должен быть грацильного телосложения, стройный, с удлинённым средиземноморским лицом, а его изображения можно увидеть на росписях в более древних по времени гробниц, например, в районе Кьюзи [Бегд1, 1909]. В нашей выборке, в двух гробницах Кьюзи (гробница Обезьяны и гробница Ка-суччини) действительно есть грацильно сложённые индивиды, представители грудных и грудно-мускульных вариантов по схеме Бунака (рис. 1а). В литературе встречается упоминание по поводу довольно большой распространённости в этрусской бронзовой скульптуре узкосложённых фигур нечёткой половой принадлежности. Автор, определяя их как андрогинные, интерпретирует их как символ гендерного паритета в этрусском обществе, а также в качестве косвенного свидетельства одинакового участия мужчин и женщин в физической культуре [Бап^оН, 2011]. Просмотренные нами иллюстрации в упомянутой статье наводят на мысль, что в скульптуре изображены либо подростки астеноидного или торакального типов сложения, либо юноши грудного телосложения.
Первое впечатление об общем телосложении изображённых этрусков складывается, как о довольно крепкосложённых, даже коренастых индивидах, с подчёркнуто развитыми ягодичными мышцами, крепкими торсами и ногами, что дополнительно усиливается случаями изображений гиперболизированных, иногда даже гротескных нижних, реже верхних, конечностей (рис. 1б, д). Подобное визуальное ощущение не подтверждается распределением вариантов в группе: по скульптуре и по живописи грацильных и среднесложённых вариантов в мужской и женской выборке определяется больше всего (табл. 2). В живописи крупносложённые варианты встречались чаще, чем грацильные, и представлены они были равномерно в обеих социальных группах. Случаи подобной гиперболизации конечностей встречаются редко и отмечаются у индивидов разных типов телосложений. Фигуры выглядят в основном пропорционально сложёнными, несмотря на кажущуюся «коренастость» и «крепкость». Это подмечали искусствоведы, говоря о том, что фигуры этрусских скульптур кажутся сжатыми [Лосева, Сидорова, 1988; Соколов, 2002]. В этой же связи стоит упомянуть об особенностях изображения дистальных отделов конечностей, как на фресках, так и на скульптуре: часто кисти рук выполнены небрежно, иногда без прорисовки пальцев, что также отмечали исследователи-искусствоведы [Соколов, 2002]. У женщин часто кисти и стопы одинакового размера с мужскими. Мы бы сочли этот факт либо проявлением недостаточного мастерства художника, либо определённым каноном в изображении (считается, что степень мастерства художника-портретиста определяется качеством исполнения именно кистей рук). Однако в скульптуре подобные нюансы отмечаются не только на более дешёвых в производстве и доступных населению терракотовых саркофагах, но и на каменных. Это говорит не столько о небрежности и отсутствии изобразительного мастерства, сколько о смещении изобразительных акцентов [Соколов, 2002]. Мы считаем аргументом в пользу канона тот факт, что большинство изображений гиперболизированных конечностей на фресках (рис. 1б) относится по времени к более ранним периодам развития этрусского искусства (ориентальному и архаическому), испытывающего сильное восточное влияние. На египетских изображениях, ассирийских, на архаических греческих скульптурах встречается аналогичная трактовка конечностей, а также подобная «крепкость», «сжатость» и статичность в изображении человеческих фигур, что характерно для архаичной иконографии (рис. 1е). Этот момент отмечают искусствоведы, говоря о том, в этрусском искусстве отсутствуют монументальные статуи, аналогичные ассирийским или египетским, напротив, фигуры кажутся нарочито уменьшенными, а на фресках присутствует «крепконогость», подобная греческим куросам [Соколов, 2002]. Однако мог ли этот архаический канон отражать что-то ещё и содержать что-либо кроме исторического контекста изобразительной формы?
В.В. Бунак не изучал этрусские изображения, но привлекал древние изобразительные источники для своих исследований в работе «Crania Armenica» [Бунак, 1927]. Он объединил антропологические выводы с данными истории и этнологии: помимо краниологических данных, в качестве сравнительного материала он применил анализ иконографического материала - древней скульптуры с территории Передней Азии [Бунак, 1927]. В.В. Бунак писал: «Конечно, древние сумерские скульптуры нельзя рассматривать как произведения портретного, и тем более натуралистического искусства, многое в них условно. Однако, сама условность эта очень характерна, и её отнюдь нельзя свести к архаизму» [Бунак, 1927, с. 203].
Эта недосказанность, возможно, была бы устранена при рассмотрении вопроса об отношении к физическому телу под другим углом зрения, а именно, как к социально-сконструированному объекту. Так, некоторые современные исследователи, в концепте представления о физическом
теле как своего рода «политическом ландшафте», прослеживают развитие его иконографии на примере искусства с территории Европы от палеолитических изображений до современности [Robb et al., 2013].
На мужских изображениях у представителей обеих социальных групп частота встречаемости подобной гиперболизации конечностей выше у мускульных вариантов. У представителей мускульных типов телосложения дистальные части конечностей действительно могут отличаться значительными размерами, что вполне соотносится с увиденным на фресках. При этом отсутствует связь в изображении с сюжетным «социальным» статусом (борец, атлет), но в скульптуре, напротив, преувеличенность встречается у всех фигур с «воинской» трактовкой (рис. 1 д, ж). Встретилось всего двое мужчин (жрец, музыкант) с изображениями одновременно увеличенных верхних и нижних конечностей. Подобная гиперболизация всё же не несёт, как нам видится, диспластического характера, но оставляет общее впечатление корпулентности фигуры изображённого индивида.
Таким образом, в целом на изображениях представлена группа с преобладающей мезоморфией для обоих полов, но на разных видах изображений, скульптуре или живописи, отмечается различное соотношение вариаций телосложения. Данные физической антропологии и биоархеологии свидетельствуют о хорошем уровне жизни, питании и здоровье всех социальных слоёв этрусского общества, что может отражаться на уровне их физического развития. Наши данные не говорят о дистантности характеристик физического развития двух контрастных социальных групп, представленных в скульптуре и на фресках, однако выявляются некоторые особенности. Эти особенности могут быть соотнесены с репрезентативностью выборки представителей контрастных социальных слоёв - небольшая численность в группе аристократии у мужчин, тем более той части индивидов, фигуры которых представлены в полный рост. А также, напротив, небольшая численность в группе «остальные» у мужчин в скульптуре, а женщин -в живописи и скульптуре, не позволяет на данном этапе провести сравнительную оценку физического развития контрастных классов по скульптуре".
К вопросу о физическом типе этрусков. Часть 2. Описательные признаки телосложения по изобразительным источникам
https://cyberleninka.ru/article/n/k-voprosu-o-fizicheskom-tipe-etruskov-chast-2-opisatelnye-priznaki-teloslozheniya-po-izobrazitelnym-istochnikam
